Полное собрание сочинений. Том 2. 1895–1897 - Страница 97

г) К категории зажиточных кустарей относятся лишь 3,8% семей с средним доходом около 385 рублей и около 100 р. на одного семейного работника (считая, что сюда относятся хозяева с 4 и 5 семейными работниками на заведение). Этот доход, превышающий раза в два денежный доход наемного рабочего, основан уже на значительном употреблении наемного труда: все заведения этой категории держат наемных рабочих, в среднем около 3-х человек на заведение.

д) Богатых кустарей, с средним доходом на семью в 820 р., всего 1,9%. Сюда приходится отнести частью заведения с 5 семейными рабочими, частью заведения вовсе без семейных рабочих, т. е. основанные исключительно на наемном труде. По расчету на одного семейного работника это дает около 350 р. дохода. Получаемый этими «кустарями» высокий доход зависит от большего числа наемных рабочих, которых приходится в среднем на 1 заведение около 10 человек . Это уже мелкие фабриканты, владельцы капиталистических мастерских, включение которых в число «кустарей» наряду с одиночками-промышленниками, с сельскими ремесленниками и даже с работающими у себя дома на фабрикантов (иногда, как увидим ниже, на этих же самых богатых кустарей!) показывает только, как уже замечено, полную неопределенность и расплывчатость термина «кустарь».

В заключение изложения данных кустарной переписи о доходах кустарей необходимо заметить еще следующее. Могут сказать, что концентрация доходов оказывается в кустарных промыслах не очень значительной: 5,7% заведений имеют 26,5% дохода, 29,8% заведений имеют 64,4% дохода. Мы ответим на это, во-1-х, что и такая концентрация доказывает полную непригодность и ненаучность огульных суждений о «кустаре» и «средних» цифр о нем. Во-2-х, нельзя упускать из виду, что в эти данные не вошли скупщики, отчего распределение доходов представлено крайне неточно. Мы видели, что 2346 семей и 5628 рабочих работают на скупщиков (3-я подгруппа), след., главные доходы получают здесь скупщики. Выделение их из числа промышленников есть совершенно искусственный и ничем не оправдываемый прием. Как изображение экономических отношений в крупной фабрично-заводской промышленности было бы неправильно без указания на размер доходов фабрикантов, так изображение экономики «кустарной» промышленности неправильно без указания на доходы скупщиков, – доходы, получаемые от того же самого производства, которым заняты и кустари; доходы, составляющие часть стоимости тех продуктов, которые изготовляются кустарями. Мы вправе, след., и обязаны заключить, что действительное распределение доходов в кустарной промышленности несравненно более неравномерно, чем вышепоказанное, ибо в последнем отсутствуют категории самых крупных промышленников.

Статья третья. (VI. Что такое скупщик? – VII. «Отрадные явления» в кустарной промышленности. – VIII. Народническая программа промышленной политики)

VI. Что такое скупщик?

Мы назвали выше скупщиков самыми крупными промышленниками. С обычной народнической точки зрения это – ересь. Скупщика у нас привыкли изображать как нечто вне производства стоящее, нечто наносное, чуждое самой промышленности, зависящее «только» от обмена.

Здесь не место подробно останавливаться на теоретических неверностях этого взгляда, основанного на непонимании общей и основной подкладки, базиса, фона современной промышленности (и кустарной в том числе), именно товарного хозяйства, в котором торговый капитал есть необходимая составная часть, а не случайная и сторонняя вставка. Здесь мы должны держаться фактов и данных кустарной переписи, и наша задача теперь будет состоять в том, чтобы рассмотреть и проанализировать эти данные о скупщиках. Благоприятным условием для этого рассмотрения является выделение кустарей, работающих на скупщиков, в особую подгруппу (3-ью). Но гораздо больше по этому вопросу есть пробелов и неисследованных пунктов, что делает рассмотрение его довольно затруднительным. Нет данных о числе скупщиков, о крупных и мелких скупщиках, о связи их с зажиточными кустарями (связь по происхождению; связи торговых операций скупщика с производством в своей мастерской и т. п.), о хозяйстве скупщиков. Народнические предрассудки, выделяющие скупщика как нечто внешнее, помешали большинству исследователей кустарной промышленности поставить вопрос о хозяйстве скупщиков, а между тем очевидно, что для экономиста это – первый и главный вопрос. Необходимо подробно и тщательно изучить, как хозяйничает скупщик, как складывается его капитал, как оперирует этот капитал в сфере закупки сырья, сбыта продукта, каковы условия (общественно-хозяйственные) деятельности капитала в этих сферах, как велики расходы скупщика на организацию закупки и сбыта, как применяются эти расходы в зависимости от размеров торгового капитала и от размеров закупки и сбыта, какие условия вызывают иногда частичную обработку сырья в мастерских скупщика и отдачу затем рабочим на дом для дальнейшей обработки (причем окончательная отделка иногда делается опять скупщиком) или продажу сырья мелким промышленникам с тем, чтобы купить у них потом изделия на рынке. Необходимо сравнить стоимость производства продукта у мелкого кустаря, у крупного промышленника в мастерской, объединяющей несколько наемных рабочих, и у скупщика, раздающего материал на выделку по домам. Необходимо взять за единицу исследования каждое предприятие, т. е. каждого отдельного скупщика, определить размер его оборотов, число работающих на него в мастерской или в мастерских и на дому, число рабочих, занятых им в заготовке сырья, хранении его и продукта и в сбыте. Необходимо сравнить технику производства (количество и качество инструментов и приспособлений, разделение труда и т. д.) у мелкого хозяйчика, у хозяина мастерской с наемными рабочими и у скупщика. Только такое экономическое исследование может дать точный научный ответ на вопрос о том, что такое скупщик, на вопрос о значении его в хозяйстве, о значении его в историческом развитии форм промышленности товарного производства. Отсутствие таких данных в итогах подворной переписи, подробно исследовавшей все эти вопросы относительно каждого кустаря, нельзя не признать крупным пробелом. Даже если бы регистрация и исследование хозяйства каждого скупщика оказались (по разным причинам) невозможными, – большое количество намеченных сведений можно бы извлечь из подворных данных о кустарях, работающих на скупщиков. Вместо этого мы находим в «Очерке» только избитые народнические фразы о том, что «кулак» «чужд по существу самому производству» (стр. 7), причем к кулакам отнесены и скупщики и сборные мастерские, с одной стороны, и ростовщики, с другой; что «наемным трудом владеет не техническая его концентрация, наподобие фабрики (?), а денежная зависимость кустарей… один из видов кулачества» (309–310), что «источник эксплуатации труда… заключается не в функции производства, а в функции мены» (101), что в кустарных промыслах встречается часто не «капитализация производства», а «капитализация менового процесса» (265). Мы, конечно, не думаем обвинять исследователей «Очерка» в самостоятельности: они просто заимствовали целиком те сентенции, которые в таком обилии разбросаны, напр., по сочинениям «нашего известного» г. В. В.